Ловцы фортуны - Страница 101

101

Единственным занятием, от которого она ранее всегда отказывалась, были танцы. Она была высокой — такого же роста, как и Тиффани, и это вкупе с ее неспособностью четко слышать музыку, убедило ее, что она выглядит смешной и неуклюжей. Поэтому она только смотрела, не выдавая зависти, как ее современники осваивают танго, «индюшачью рысь» и «кроличьи объятия».

Спутник, не разделявший ее нынешней страсти к рэгтайму, уговорил ее пообедать, и сейчас, после посещения театра, они сидели в «Савое».

— Надеюсь, тени под твоими глазами не означают, что ты слитком много работаешь, — мягко заметил Дик Латимер.

Их отношения с Диком длились уже более года, но Миранда не уставала удивляться, почему друг Филипа проявляет к ней столь явный интерес; ее самооценка была серьезно подорвана неприязнью брата, и она не могла понять, почему лучший друг Филипа может относится к ней по-иному. Она полагала, что он ухаживает за ней отчасти потому, что она сестра Филипа и таким образом он сохраняет связь со своим прошлым, и, конечно же, его привлекает ее состояние. Издевка Джулии, брошенная много лет назад, — что физический недостаток уменьшает ее брачные перспективы — намертво запечатлелась в мозгу и сердце Миранды. Другие могли забыть об ее недостатке, но сама Миранда — нет, ни на единый миг. До нее просто не доходило, что прелестное лицо, пышные рыжевато-золотистые волосы и глаза васильковой синевы, высокая стройная фигура и чарующие манеры могут быть привлекательны сами по себе. Ее природную скромность усиливало то обстоятельство, что свойственные ей хладнокровие и самодостаточность напрочь пресекали всякие вольности и комплименты.

— Я работаю много, но это мой собственный выбор. — Миранда говорила защищаясь, поскольку, вместо того, чтобы оценить его заботу о своем здоровье, она истолковала замечание как критику в адрес своей внешности.

Дик вздохнул. Как пробиться к сердцу этой девушки! Ее сдержанность казалась непоколебимой, однако он был уверен, что под этой оболочкой таится жар, и пламя ждет лишь какого-то магического знака, чтобы вырваться на свет. Какие бы комплексы и проблемы не ограничивали проявления ее чувств, нет сомнения, что она истинная дочь своего отца. А ни один человек, мужчина или женщина, молодой или старый, не мог не почувствовать бьющей через край жизненной силы и сексуальности Мэтью.

Дик с трудом заставил себя сосредоточиться на настоящем моменте, а не своих надеждах и фантазиях.

— Нельзя, чтобы ты позволила своим алмазам полностью возобладать над тобой, — деликатно, но настойчиво сказал он. — Разве не время допустить в свою жизнь что-нибудь еще… или кого-нибудь?

Под «алмазами» Дик разумел Мэтью, хотя не собирался вмешиваться в ее личные отношения с отцом. Он действительно желал ее физически, ибо она была очень красива, но он желал и ее состояние тоже, ибо даже наследник древнего титула нуждается в богатстве и власти, что дают «Даймонд Компани» и Синдикат. Если, чтобы завоевать ее, придется делить ее с Мэтью, значит так тому и быть. Все, что он старался сделать теперь — это намекнуть, что заинтересован ее будущим. Однако настроение Миранды мгновенно изменилось.

— Алмазы и есть моя жизнь, — резко ответила она. — Я была рождена для алмазного бизнеса, меня учил лучший наставник в мире, и я преуспела в нем.

— Это не значит, что ты не могла бы преуспеть в чем-то еще!

— Я говорю так, потому что это оценка моего отца, не моя. Я благодарна ему за то образование, которое он мне дал, так как полностью доверяю его компетентности. Однако дело здесь даже больше в… — Она замолчала, силясь найти подходящее выражение. — В мире бизнеса есть законченность. Он обладает четко выраженными критериями успеха и проигрыша взамен тех оценок, что каждый выносит по собственному мнению. Он ясен и чист… и счета, и дебет-кредит много легче понять, чем людей! Кроме того, в нашем бизнесе быть женщиной — не есть недостаток. Так же, — и в этом прозвучала прямота и обдуманность, — как быть глухой.

Это был самый длинный монолог, который он от нее когда-либо слышал. Напомнила ли она ему о своей глухоте из-за того, что беседа приобрела слишком личный характер? Для Дика было более интересно то, что Миранда признала — бизнес ей интереснее, чем личные отношения — тема, которую он может развить позже.

— Меня беспокоит, что ты слишком загружена. — Дик помедлил, не зная, осмелится ли высказать следующую мысль, но решил, что, как друг Филипа, имеет на это право. — Твой отец не может ждать от тебя, что ты сумеешь исполнять обязанности Филипа.

— Но я могу! И, что важнее, я должна, и хочу этого. Кто-то должен будет заменить папу, когда он… отойдет от дел.

— Смерть Филипа все изменила для тебя, не так ли?

— Смерть Филипа изменила все для многих людей.

— Тебе, должно быть, ужасно его не хватает. Я это знаю по себе.

Миранда заколебалась, правдивость боролась в ней с чувством такта. Действительно, смерть Филипа тяжело ударила по всей семье, но на ее личном уровне потеря имела другую окраску. Она скорбела не столько по брату, сколько по законному наследнику и преемнику отца.

— Конечно, нам его не хватает, хотя, — врожденную честность Миранды нельзя было подавить, — мы не часто его видели, а я не была с ним особенно близка.

— Полагаю, мы так и не узнаем, что же случилось.

— Да.

В молчании они припомнили обрывочные факты, связанные с исчезновением Филипа. Детали прояснял Антон Элленбергер, который ездил в Юго-Западную Африку, так как с Мэтью, когда до него дошло ужасное известие, случился новый сердечный приступ.

101