Ловцы фортуны - Страница 116

116

И Миранда была счастлива — кроме тех болезненных мгновений, когда вспоминала, что это их последний вечер вместе.

— Почему вы предложили отвезти меня в Людерицбухт?

Лицо Рэйфа напряглось, Он был так же удивлен, как и она, при их неожиданной встрече, но быстрее сообразил, какие возможности она собой предоставляет. В тот миг он понял, что после долгих лет ожидания пришла пора вернуться в прошлое, найти ответы на мучившие его вопросы и даже свести старые счеты. Миранда не могла пролить свет на действия Тиффани Корт, но она сама послужит первоосновой, с которой можно начать действовать — через нее лежал путь к Мэтью. Рэйфу представилось, что наиболее утонченным способом поквитаться с Мэтью будет завоевать сердце Миранды. Именно так он и собирался поступить. Он, конечно, не намеревался доводить такую связь до логического завершения. Брак не входил в его планы. Она молода, равнодушно думал он тогда в зале ресторана, она переживет.

Но это было до того, как он узнал ее, до того, как он… Когда-то Рэйф мечтал встретить женщину, в которой сочетались бы лучшие качества Лоры и Тиффани, и когда он смотрел на Миранду, то видел это самое сочетание: красота лица и фигуры, храбрость, решительность и ум, вспышки внутреннего огня Тиффани, стойкость, доброта и честность, спокойствие Лоры. Однако Миранда обладала и ярко выраженной индивидуальностью: в ее сдержанности, самообладании, было слишком много личного. Это интриговало, окутывало ее тайной, до которой каждый мужчина жаждал докопаться, чтобы узнать, какова же истинная Миранда.

Руки Рэйфа стиснули стакан с вином. Обычно вино дарило ему иллюзию благополучия, душевного равновесия, возвращая к тому состоянию, когда предательство и изгнание не существовали для него. Но теперь он жалел, что встретил Миранду. Она слишком сильно напоминала ему о том, что было, и что могло бы быть, но ему, обесчещенному, этого уже никогда не будет дано. Ирония судьбы состояла в том, что Мэтью тоже был опозорен в начале своей блистательной карьеры — и именно мысли о Мэтью заставляли Рэйфа искать способ нанести ответный удар. И если достичь этих целей он сможет только причинив страдания Миранде, он должен заставить ее страдать.

— Вам требуется много времени, чтобы ответить, — заметила Миранда.

— Только потому, что я нахожу вопрос излишним. Почему бы мне не захотеть помочь вам? Не говоря уже о нашей давней дружбе, любой мужчина будет рад возможности оказать услугу такой красивой женщине, как вы.

Он имеет в виду «такой богатой», как я, подумала Миранда, но сказала только:

— Однако, не «любой мужчина» во вражде с моим отцом.

Рэйф легкомысленно рассмеялся.

— В действительности, нас таких может быть гораздо больше, чем вы думаете. Но я следую логике ваших размышлений, — и потрясен: вы предполагаете, что я ищу мести. Право, Миранда, что за мысль!

— Но если вы действительно невиновны, как утверждаете, разве вам не горько? Мне бы точно было.

— Горько? — Рэйф небрежно пожал плечами. — Почему мне должно быть горько? Я оказался отвергнут обществом, которое сам же отверг много лет назад.

— Почему вы отвергли общество?

— Это, — медленно ответил Рэйф, — очень долгая история.

На миг ему захотелось рассказать ей все, узнать, может ли она дать ему прощение, и снимет ли ее прощение с его плеч тяжкую вину. Но нет, она начнет толковать о долге, а он давным-давно покончил с этими понятиями.

В томительном молчании Миранда размышляла, что его месть должна быть направлена скорее на Тиффани Корт, чем на Мэтью. Она избегала мыслей о Тиффани, ее воспоминания об этой женщине были слишком болезненны, а теперь у нее появилось другое основание для беспокойства: Рэйфа Деверилла застали в спальне Тиффани, но каковы в действительности были их отношения? Был ли он влюблен в нее?

Миранда подняла глаза и увидела, что он наблюдает за ней. Она была в простом вечернем платье из гладкого атласа с низким вырезом, а ее блестящие густые волосы, схваченные гребнями, свободно падали на спину. Свобода корабельной жизни подвигла ее расстаться с корсетом, и теперь ее нижнее белье состояло только из шелковой комбинации, панталон и чулок на подвязках. Это дарило чудесное ощущение свободы, она расслаблялась, как если бы была в просторной ночной рубашке, а шелк и атлас гладили и ласкали кожу. Она удивлялась собственной дерзости, и была достаточно честна, чтобы спросить себя — служила ли неформальность корабельной жизни тому единственной причиной… Она вспомнила, как руки Дика лихорадочно пытались почувствовать ее тело… вспомнила, как его голова прижималась к ее бедрам. Она вспыхнула под взглядом Рэйфа, испугавшись, что он может прочесть ее мысли: он, конечно же, заметил, что она не носит корсета.

— Должно быть, весь Лондон у ваших ног, — осевшим голосом сказал он. — В вашей жизни много мужчин, Миранда?

— На первом месте у меня работа, — уклончиво ответила она.

— Естественно! При вашем положении я и не сомневался. Но разве вы не находите времени и поразвлечься? Был ли — а может быть и есть — кто-то особенный?

— Дик Латимер просил меня выйти за него замуж.

Рэйф немного помолчал.

— Я помню его как блестящего молодого человека. Примите поздравления.

— Я не согласилась… пока.

— Почему?

На кончике языка у нее вертелся ответ, что это не его дело, но он сумел сокрушить ее оборону, как до сих пор никто прежде. Отсутствие Мэтью, новое осознание привлекательности Рэйфа и своей собственной принуждали ее отбросить сдержанность так же, как излишки нижнего белья.

116