Ловцы фортуны - Страница 63

Филип побледнел, видя, как рушатся его надежды, но он давно научился мастерски прятать от отца свои чувства. К тому же помогло появление Лоры, которая торопливо вошла в комнату. Выглядела она явно взволнованной.

— Шофер неожиданно заболел, — нервно объявила Лора, — а он должен был встречать в Ридинге Джулию, приезжающую лондонским поездом. Я решила послать за ней карету, но это так долго, и Джулии придется ждать.

Тут она наконец заметила Филипа, и ее осенило:

— Филип, а ты не мог бы помочь? Леди Нетертон рассказывала мне, что вы с Диком регулярно водите машину в Нетертон-Парке. Как думаешь, ты справишься с «роллс-ройсом»?

Филип колебался, разрываемый между гордостью и страстным желанием сесть за руль.

— Запросто, — ответил он.

— Слава Богу! — и Лора облегченно улыбнулась. Ни Филип, ни Мэтью не догадывались, что «недомогание» шофера было тщательно организовано Лорой, дабы преодолеть сопротивление Мэтью, который не разрешал Филипу пользоваться их автомобилем.

Филип вел машину очень аккуратно, наслаждаясь каждым мгновением и желая доказать самому себе, что он достоин этого прекрасного автомобиля. Если бы Тиффани могла его видеть! А еще лучше, если бы она находилась рядом! Сейчас, когда он сидел за рулем великолепной машины, мечтая о Тиффани, весь мир казался ему прекрасным и сияющим. Что с того, что его папочка так прижимист? В бриллиантовой компании всегда есть возможность найти дополнительный источник денег!

Глава десятая

Для этого времени года день был удивительно солнечным; пушистые белые облака плыли по бледно-голубому небу, а серебристые березы украсились нежно-зелеными листочками, извещая о приходе весны; поэтому ничто не могло быть приятнее для мисс Палмер, чем провести день на открытом воздухе, где для игры в крокет собрались четверо игроков. Элис Палмер не любила сидеть дома, будучи непревзойденным мастером по части игры в теннис и крокет, к тому же она великолепно сидела в седле и принадлежала к тому типу людей, которых леди Эмблсайд называла «хребтом Англии». Она не испытывала ни малейшего страха, когда, взобравшись на своего гнедого, легко перемахивала через изгороди; так же неустрашима она была бы и в бассейне Амазонки, в Гималаях или в русских степях. Лишь раз в жизни ее охватила неприкрытая паника; это случилось, когда она осталась наедине с Рэйфом Девериллом. Сраженная робостью, она краснела, запиналась и вообще вела себя с удивительной неловкостью вчерашней школьницы. Но на крокетной площадке она буквально преображалась, нанося точные удары колотушкой по шару, восклицая от удовольствия при удачных ударах, и комично возмущаясь когда шар шел не так, как ей хотелось.

Ее партнеры и противники наслаждались игрой меньше, чем она — солнце светило, но не грело; и, судя по морозцу, холодный ветер дул из Арктики. Однако несмотря на холод, мисс Палмер надела тонкое белое платье и белую шляпу; в подобной выносливости было нечто подкупающее, чисто английское — каких сыновей она бы родила! Рэйф, заметив застывшую улыбку матери и ее посиневшие руки, скрыл охватившее его веселье; Шарлотта Эмблсайд страдала, но страдала достойно — она готова была перенести все, лишь бы упрочить отношения Рэйфа и Элис Палмер!

Они были знакомы уже девять месяцев, и хотя перед ним демонстрировали свои достоинства и другие наследницы, он отдавал предпочтение Элис. Те другие были более симпатичными, но слишком восторженными, или более богатыми, но менее умными. Мисс Палмер не была дурой и, бесспорно, постепенно приучалась все более спокойно принимать его общество. Иногда Рэйф пытался представить ее в своей постели, но хотя он и решил, что сумеет честно исполнить свой долг, и она, возможно, будет тихо ржать от удовольствия, словно кобыла, однако особого удовольствия от этих мыслей он не испытывал. Невозможно было представить себе ночь безумной страсти с подобной девушкой, но Рэйф сам себе напомнил, что жизнь состоит скорее из обязанностей, чем из удовольствий. И все же приятно было бы совместить обе стороны монеты… Рэйф мысленно сорвал белое платье с тела благоразумной мисс Палмер, но его память упрямо представила ему образ красивого сердцевидного лица, огромных фиолетовых глаз, ослепительной кожи и иссиня-черных волос. Его рука дрогнула, и он неточно нанес удар, отправив шар на клумбу.

Его ошибка вызвала веселую суматоху. Однако Рэйф не пожелал к ней присоединиться, находя все это ужасно нелепым. Да чем же он занимается, думал Рэйф в этот первый день весны, в самом расцвете молодости и силы — играет в глупую игру в компании глупых людей. Но ведь это не так, тут же укорил он себя. Здесь его родные и, возможно, будущая жена. Рэйф сморщился, словно от зубной боли. Не дело все это… Он уже не мог бороться с собой, он должен был вновь увидеть Тиффани. Но перед тем, так отправиться в Нью-Йорк, следовало объясниться с Джулией.

Он навестил Джулию в ее лондонском доме, зная, что лорд Альфред отсутствует. Супруги Фортескью чаще проводили время поодиночке, чем вместе, поскольку Джулия предпочитала жить в городе, где имела возможность полностью отдаваться любезному ее сердцу суфражистскому движению, тогда как Альфреду были по душе прелести деревенской жизни. Альфред Фортескью и Элис Палмер, праздно решил Рэйф, были просто созданы друг для друга.

— Рад, что застал тебя дома, Джулия. Я с трепетом подходил к твоим дверям, не зная, увижу ли тебя здесь или ты уже в тюрьме.

— Меня не арестовали — пока.

— Все впереди! Еще немного усилий, и корона мученицы тебе обеспечена.