Ловцы фортуны - Страница 72

Продажа неограненных алмазов представляла некоторую проблему. Не решаясь сбывать их в Лондоне, он брал камни на континент, где и продавал по самой низкой цене гранильщикам Амстердама. Следовательно, и доходы от этих мелких краж были весьма невелики. Увлечение автомобилями держало Филипа в финансовой зависимости от Тиффани, но он не поверял ей секрет своих побочных доходов, зная, что она не одобрит его действия.

И это вовсе не кража, убедил он себя, ведь это же моя собственность. В худшем случае, я обворовываю своего папочку! Эта сторона дела доставила Филипу особое удовольствие, и он улыбался, запирая очередную партию алмазов в бюро своей спальни на Парк-Лейн. Вскоре он должен был отправиться в Париж и собирался взять камни с собой.

Почти все свободное время он проводил в команде Напье, но старался не пропускать некоторые уикэнды в Брайтуэлле. Как раз накануне прибытия Тиффани он решил совершить очередной визит долга, чтобы ничто не мешало ему потом общению с любимой девушкой. Мэтью был где-то на скачках, так что в гостиной он увидел одну Лору.

— Тебе нравится работа в «Брайт Даймондс»? — после приветствия спокойно спросила она.

— Конечно.

— Нет, это не так, — она мягко улыбнулась, когда он в удивлении поднял голову. — Ты не обманешь меня, Филип! Где же тогда твой огонь, лихорадка, одержимость? Любовь к делу, к бриллиантам, которая на долгие годы захватила твоего отца?

Лора заметила его беспокойство и вновь улыбнулась.

— Не волнуйся, я ничего ему не скажу. Но я кое-что скажу тебе, нечто, чего Мэтью не знает. У бриллиантов есть невидимые темные грани, и влияние, которое оказывают эти драгоценности, бывает злым и разрушительным. Конечно, это относится не к средним камням, а только к большим, необычным, которые сами по себе из-за своей ценности и красоты обладают огромной притягательной силой.

— О чем вы?

— Когда твой отец попросил моей руки, он подарил мне бриллиант удивительную грушевидную подвеску. Эта была самая прекрасная драгоценность, которую я когда-либо видела, и была очарована. Но после возвращения в Лондон, когда… — Лора на мгновение запнулась, — когда у меня начались трудности, я поняла, что это бриллиант приносит мне вред. Я физически это чувствовала он был таким холодным, что обжигал меня, таким тяжелым, что пригибал меня к земле. И в то же время он словно пиявка, так присосался ко мне, что стал частью меня самой, и как бы мне ни хотелось избавиться от него, у меня не было сил.

— Но раз я никогда его не видел, значит, вам удалось его снять, — в голосе Филипа послышалось недоверие.

— Да, удалось… с чужой помощью. Но с тех пор я не носила его.

— И где же он теперь?

— Стыдно сказать, но я не знаю. Все остальные мой драгоценности находятся под замком, а этот бриллиант я швырнула в ящик туалетного столика на Парк-Лейн и не видела его лет семь.

С точки зрения Филипа вся эта история была романтичной чепухой, но чем-то слова и искренность Лоры напомнили ему сказку Тиффани об Алиде. Мысли о Тиффани остановили скептические замечания, готовые сорваться с его языка и смягчили его сердце. Лора была не так уж и плоха, подумал Филип, а он ведет себя по отношению к ней как капризный ребенок. Появление в его жизни Тиффани восполнило потери прошлого.

— И отец никогда не спрашивал, почему вы его не носите?

— Нет. Мэтью не до таких мелочей. Он знает, что я не поклонница бриллиантов и предпочитаю изумруды. Уверена, что он не забыл о подвеске, но больше заботится о бриллиантах Брайтов.

Настроение Филипа испортилось. Бриллианты Брайтов… почему, собственно, ими завладела Миранда? Они должны принадлежать ему, чтобы он мог передать их будущей жене. С каким восторгом Тиффани приняла бы эти драгоценности! А как они будут смотреться на ней! Обида на Мэтью и Миранду вспыхнула с новой силой, но в этом не было вины Лоры — в конце концов не она владела бриллиантами Брайтов.

— Филип, я вовсе не собиралась рассказывать тебе историю одного единственного камня. Я просто хотела сказать, что если ты не очарован бриллиантами, оставь их, пока еще возможно. Твой отец мечтает о династии, но ты не обязан следовать его желаниям, если они расходятся с твоими. И будь уверен, я говорю это не ради выгоды моих собственных детей!

Филип взглянул в ее открытое лицо, в чистые зеленые глаза и поверил ей.

— Я знаю… спасибо, — тихо ответил он.

С чувством благодарности Лора ощутила потепление, наступившее между ними. Должно быть, это увлечение автомобилями совершило в нем такое замечательное превращение, решила она, или какая-нибудь девушка, хотя он и не признавался. В чем бы ни была причина, она надеялась, что теперь возврата к прошлому не будет.

Возможно, Филип и забыл бы романтическую историю грушевидного камня, но вернувшись на Парк-Лейн, почувствовал неожиданное любопытство. Он лишь взглянет на драгоценность, твердил он себе, просто посмотрит, что это за камень, который способен возбудить такие странные фантазии. Поздно ночью он все-таки решился, прошел в спальню Лоры и стал рыться в ящиках ее туалетного столика.

Но когда он нашел подвеску, его мнение об истории, рассказанной Лорой, изменилось. Филип никогда не испытывал благоговения перед бриллиантами, но даже он восхитился размером и сиянием этого камня. И больше всего его поразила одна мысль: до чего же этот бриллиант необъяснимо напоминает ему Тиффани. Он обязательно должен показать ей камень. Ничего не случится, если он одолжит его на пару дней. Даже не вспомнив о предупреждении Лоры, что этот бриллиант несет в себе зло, Филип запер его в свое бюро вместе с остальными камнями.